ПОСЛЕДНИЙ ТАЙМ
Из книги Валентины Саврасовой «Там, где цветет шиповник»
«...Было это перед войной. На пустыре недалеко от нашего поселка, которого теперь уже нет, было разбито футбольное поле. С весны начались тренировки только что организовавшейся на карьере команды «Известняк».
А для нас, мальчишек, поле стало невидимым магнитом. С утра и до вечера мы разыгрывали настоящие баталии. Так начинался наш путь в футбол. Мы были первыми помощниками наших футболистов, выполняли любое их поручение. А главное - ухаживали за полем…
Шли годы, мужала команда, сложился отлично сыгранный коллектив, душой которого был отличный спортсмен и клубный активист Василий Волков, работавший на карьере бурильщиком. Да и приезжие команды стали чувствовать силу наших футболистов. Нередко их приглашали в гости в Магнитогорск, другие города и районы области. Посмотреть встречи собирались и взрослые. Игроков любили. Это были замечательные ребята, здоровые, тренированные, выросшие здесь. Все они работали на карьере, а по вечерам спешили на очередную тренировку. Особое восхищение вызывал у нас Гарась Степанов, центр нападения, гроза городских команд. Это был крепыш небольшого роста, верткий и выносливый. А как красиво посылал он мячи в «девятку». Нападающего Николая Волкова кто - то в шутку за стремительный бег прозвал «машинкой», так за ним и осталась эта кличка. «Машинка-а-а, давай!» - кричали хором болельщики. Самым деловитым в команде был Николай Зеленков («чистильщик», как сейчас называют в футболе одного из защитников). Играл он степенно, сосредоточенно. И все мы называли его «непробиваемый». Классические же прыжки вратаря Сашки Жилкина приводили нас в неописуемый восторг. Самого молодого игрока Николая Маршалова ласково называли «Колечка». И когда команда играла, то и дело слышалось: «Машинка, пас! Колечка, жми!» Замечательное это было время, и не ведали мы, мальчишки, что уже подкрадывается что-то суровое, и нашим детским радостям скоро придет конец.
Я отчетливо помню 22 июня 1941 года. В этот день в тополевой роще было особенно оживленно. Казалось, что весь город собрался здесь. В два часа дня началась традиционная встреча. На этот раз нашим соперником была городская команда «Буревестник». Гости в белых футболках, наши - в зеленых, с красной полоской на груди. Никогда еще не играли так здорово ребята. Со счетом 1:0 команды ушли на перерыв. Но вот свисток судьи вызвал их на поле. Начался второй тайм встречи. Для многих он был и последним в жизни.
Из поселка с криком прибежала девушка: «Война! Война!». Все замерли. Как-то не вязалось это страшное слово с радостным воскресным днем. Потом все устремились в поселок. Молча стояли у клуба, вслушивались в голос диктора: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!».
На площади, перед мобилизационным пунктом шумела многоголосая толпа. Беззаботно играли дети, еще не ведая, что ждет их отцов, что многих из них будут потом называть сиротами, а их матерей солдатскими вдовами. Слышались звуки гармоники, кое-где пели. Тихо плакали женщины, не стесняясь своих слез, тяжело переживая предстоящую разлуку. К площади подъезжали грузовые автомашины, украшенные красными полотнищами, и, разворачиваясь, становились в ряд. Внезапно среди провожающих началось движение. Над площадью установилась тишина. Люди плотной стеной окружили машины, образуя живой коридор от крыльца клуба к машинам. Все смотрели на дверь, и вот она открылась. Заплакали женщины и девушки, чьи мужья, отцы, братья уезжали сейчас на фронт. Они шли с посуровевшими лицами, искали глазами своих, прощались по-мужски скупо, одними глазами. А им навстречу протягивали руки с поднятыми на них детишками, некоторые из них, увидев отцов, радостно кричали: «Папа-а!» Передние уже садились в машины, им бросали цветы, совали свертки, папиросы. Мы же, мальчишки, все ждали. И вот, наконец, показались они - наши кумиры, футболисты нашей любимой команды. Они шли к машинам в своих неизменных футболках, сохраняя по привычке прежний порядок. Впереди, с легким спортивным чемоданчиком, шел капитан команды Гарась Степанов, гроза вратарей и лучший центр нападения. Это его всегда восторженно встречали болельщики, когда он выходил на поле. За ним в полинялом свитере шел вратарь Сашок Жилкин, как всегда собранный, словно готовый к спортивному поединку. К нему с криком бросилась старенькая мать. Он прижал ее к широкой груди, остановился на мгновенье, а потом уверенно шагнул к машине. Как-то степенно, стараясь не замечать обращенных на них взглядов, прошли нападающие Макар Захаров, Гурий Мухин, Николай Волков. Держа за руку младшего братишку Вовку и что-то ему наказывая, приближался к машине Николай Зеленков - непробиваемая защита нашей команды. Как всегда, шел и улыбался Николай Маршалов, клубный художник и самый молодой игрок команды. Замыкали шествие полузащитники Нури Ибрагимов, Ильяс Насибуллин, Сергей Малышев, Иван Сединкин. Машины ушли, опустела площадь перед клубом. И неслышно было в тот воскресный вечер музыки, не играла шумливая детвора. Шла война, суровая, трудная. Война с фашизмом. И даже мы, мальчишки как-то повзрослели в тот день.
... Торжественно встречали у нас демобилизованных. А около поселка уже построили новый стадион. Вчерашние мальчишки выросли, превратились в плечистых парней. Появилась и новая футбольная команда. И были новые встречи, острые спортивные поединки. Играл в команде и я. Однажды мы проигрывали, хотя нашим соперником была молодая совхозная команда. На перерыв мы ушли под ядовитые насмешки болельщиков. Я сел отдохнуть в тени молодых кленов, посаженных на стадионе пионерами. Хотелось побыть одному, собраться с мыслями. И совсем не заметил, как кто-то тихо совсем рядом произнес: «Что, брат, скис?»
Я хотел ответить грубостью, но, подняв голову, увидел мужчину в новой военной форме. На груди его поблескивали ордена и медали. Левая рука как-то неестественно была согнута в локте и держалась на черной повязке. Что-то во мне дрогнуло, я вскочил и протянул солдату руку.
- Николай... Николай Васильевич! - только и смог сказать я.
Да, это был он, Николай Васильевич Зеленков, похудевший, но такой же, как я его запомнил в тот раз. Мы крепко пожали друг другу руки и сели на траву. Я не знал, с чего начать, хотя у меня готов был сорваться вопрос.
- Нет команды, браток. Только мы с «машинкой» (Николай Волков) остались живы. Вот видишь, провалялся в госпитале, задело немножко, - и горько добавил -Отыгрался!
Свисток судьи позвал меня на поле.
- Ну, иди, да не «паситесь» около своих ворот. Вижу, у них фланги слабоваты. Там и организуйте игру. Выше голову, - говорил он мне уже на ходу.
Я быстро сообщил ребятам, кто пришел на стадион. И, как мне показалось, никогда команда не играла ещё так. Ребят будто подменили. Перемещаясь по полю, я часто смотрел в ту сторону, где сидел Николай Васильевич. Мы выиграли эту встречу. Со стадиона я уходил последним.
У ворот я остановился и еще раз окинул зеленое поле стадиона. Вспомнил тот солнечный день, восторженный гул болельщиков и тех, кто играл тогда на поле. Их счастливые лица, их улыбки после удачной комбинации. Я и запомнил их такими, запомнил на всю жизнь.
А кто-то совсем рядом нашептывал: «Не вернутся...Никогда не вернутся». Я слышал это и в шуме молодой листвы, и в урчании моторов, проходивших по шоссе автобусов. Где-то на далеких дорогах войны затерялся их последний след. Где-то в братских могилах под скромными солдатскими обелисками похоронены они. И приходят туда люди поклониться праху солдат, отдавших жизнь за счастье, за будущее. Я долго стоял у ворот стадиона, и воспоминания живой картиной проходили передо мной.
...Закончился праздник, опустел стадион, но будет еще много праздников, спортивных встреч. И мне хотелось бы, чтобы у нас на стадионе проводились турнир памяти первых футболистов. И открывать их надо в День Победы. А на торжества открытия приглашать тех, кто играл когда-то в команде, кто остался в живых. Их мало, но они есть».
Анатолий Волков |